АТЛАНТА – В новом фильме «Джокер» рассказывается история Артура Флека, психопата-одиночки и клоуна по вызову, который пытается сделать карьеру стендап- комика, но не получает признания и подвергается унижениям. После этого он начинает мстить обществу, превратившись в убийцу и провокатора бунтов «против богатых».
Хотя «Джокер» выиграл в этом году престижный приз «Золотой лев» на Венецианском международном кинофестивале, мнения по поводу этого фильма разошлись. Многие критики хвалят фильм, заявляя (вполне предсказуемо), что его агрессивный главный персонаж возглавил восстание против жестокого и несправедливого порядка. По их словам, Джокер – это герой угнетённых, а его насилие представляет собой храбрый акт самовыражения.
Другие предпочитают более мрачный взгляд на главного героя, подчёркивая его безумие, жестокость и злые намерения. В отличие от разрываемого противоречиями убийцы Раскольникова из романа Достоевского «Преступление и наказание», Джокер – это мстительный маньяк, совершающий свои преступления хладнокровно и не чувствующий никакой ответственности, а уж тем более сожаления.
Режиссёр «Джокера» Тодд Филлипс поражён тем, что к его фильму подходят с такими «двойными стандартами». «Я только что посмотрел фильм “Джон Уик 3”. Белый мужчина убивает 300 человек, а все смеются, улюлюкают, визжат, – заявил Филлипс. – Почему к этому фильму применяются другие стандарты? Я, честно говоря, не вижу этому разумного объяснения».
Но есть и более серьёзный вопрос: должен ли убийца-психопат становиться главным персонажем фильма, критикующего существующий социальный порядок. Да, действительно, в США крайне неравномерно распределено богатство; уровень неравенства здесь соответствует уровню России при президенте Владимире Путине, а не большинства других развитых стран, и поэтому, конечно, стране нужны социальные перемены. Но можно ли действительно считать Джокера и ему подобных персонажей, а также фильмы, которые упиваются монстрами-убийцами и безудержным насилием, лучшим инструментом продвижения идей социальной справедливости?
Филлипс и актёр Хоакин Феникс, сыгравший главную роль, попытались отмести подобную критику, сославшись на популярную идею, согласно которой на монстров надо смотреть как на жертв несправедливости. Их преступления, по мнению Филлипса, объясняются «отсутствием любви, детской травмой, недостатком сочувствия в мире».
Как подчёркивает в журнале The Atlantic Дэвид Симс, «“Джокер” трудно назвать первым кино в истории, в котором внимание сосредоточено на возмутительном антигерое». Есть множество фильмов с зомби, поедающими мозг, с вампирами, сосущими кровь, или с серийными убийцами, которые удостоились похвалы критиков капиталистической эксплуатации, американского империализма, гендерных репрессий, видовой дискриминации животных человеком («спесишизм») и так далее. Более того, был ли вообще хоть один монстр, которого бы не считали потенциальным разносчиком революционных идей?
Идея, что монстр-убийца может символизировать протестующего или отверженного человека (и, следовательно, заслуживать симпатии), принадлежит французским философам Жилю Делёзу и Пьеру-Феликсу Гваттари. Оспаривая предложенное Рене Жираром объяснение происхождения иррационального насилия и ненависти к Другим (этническим или религиозным меньшинствам, которые демонизировались и виктимизировались), Делёз и Гваттари расширили концепцию Инакости на вампиров.
Тем самым, открылась возможность для концептуального сдвига: одержимые убийствами монстры стали восприниматься как Другие. И всё чаще подобные персонажи превращаются в объект научного внимания, культурной критики и популярной культуры.
Истоки этой фиксации на «эмпатии» к преступникам, склонным к экстремальному насилию, лежат в идеологическом сдвиге в отношении к людям. Этот сдвиг является следствием влияния радикальной критики гуманизма и отрицания антропоцентризма. Подобные идеи особенно громко озвучивают движения защиты прав животных, а также сторонники трансгуманизма и постгуманизма в популярной культуре, начиная с 1990-х годов (я пишу об этом в своей книге «Праздник смерти в современной культуре»). Легитимизируя то, что в ином случае воспринималось бы как весьма низкий сорт развлечений, истории, в которых эстетизируется насилие, творимое идеализируемыми монстрами в отношении людей, быстро превратились в товар повышенного спроса.
Каковы же социальные и политические последствия подобной нормализации кошмарного зверства в популярной культуре? Стефани Захарек в журнале Time назвала «Джокер» упражнением в «гламурном нигилизме», где главный персонаж «вдохновляет хаос и анархию». И этот фильм явно спровоцировал новые дебаты об отношениях между выдуманным насилием и насилием в реальной жизни.
Накануне выхода «Джокера» на экраны семьи жертв массового расстрела 2012 года в кинотеатре в городе Орора (Колорадо) опубликовали письмо, в котором выразили свою озабоченность зверствами, показываемыми в фильме. Расстрел зрителей в Ороре произошёл во время показа другого фильма студии Warner Bros. («Тёмный рыцарь: Возрождение легенды»), поэтому это письмо вынудило студию, Филлипса и Феникса выступить с ответом на возражения семей.
И если в заявлении Warner Bros. публике даётся беззастенчивый совет не путать выдумку с реальностью, то в ответе Феникса суммируются изменения в популярной культуре, произошедшие за последние десятилетия: «Я не думаю, что обязанность режиссёра заключается в том, чтобы поучать аудиторию морали или разнице между хорошим и плохим».
Но если «Джокер» является призывом к социальным переменам, тогда смысл этого фильма в конечном итоге заключается именно в понимании, что хорошо, а что плохо – и с моральной точки зрения, и с точки зрения социальной справедливости.
Захарек в Time отметила этот изначальное противоречие в образе Джокера. «Он злодей или представитель угнетённых? – задаётся она вопросом. – Фильм хочет, чтобы он был и тем, и другим. Такая двойственность выглядит нечестной». Автор журнала The Atlantic Симс соглашается, что Филлипс «позиционирует Джокера как антигероя, как злодейскую фигуру, которая, тем не менее, в ходе фильма превращается в символ карающей справедливости».
Но ни один из критиков не объяснил природу этой нечестности. Джокер – это безумец, чьи акты беспричинного насилия воспринимаются и исполняются как развлечение, а не как призыв к революции или социальным переменам. Это кино не вдохновляет аудиторию на протесты против социальной несправедливости, а продаёт ей превращённый в товар антигуманизм, который радикально отвергает исключительную ценность человеческой жизни и демократической свободы.
Хотя Захарек, конечно, права, утверждая, что «фильмы не являются причиной насилия», они способны повлиять на наши представления о том, что является допустимым. Как это в принципе возможно, чтобы насилие против людей на экране не повлияло на восприятие ценности человеческой жизни и человеческого достоинства?
И более того, если, как утверждает Феникс, культура неотделима от политики, тогда нормализация зверских ужасов в популярной культуре может привести к массовому равнодушию, когда речь заходит о различении хорошего и плохого в общественной жизни. И мы, конечно, должны задаться вопросом, в какой степени это равнодушие, отстаиваемое индустрией развлечений как профессиональное кредо, повлияло на поведение шоумена, занимающего сегодня Белый дом.