«Самое время написать об этом»: Юрий Серебрянский о том, как книга о казахстанской литературе нашла своего читателя

В конце прошлого года — к 25-летию Фонда Сорос-Казахстан — широкому читателю представили литературоведческое издание о казахстанских поэтах и писателях, творивших и поддерживаемых ФСК на протяжении трех десятилетий независимости. В интервью создатель книги, казахстанский автор и культуролог Юрий Серебрянский, рассказывает о том, что было самым сложным в процессе подготовки, как книга попала в тридцатку лучших по итогам года, и как соцсети так и не облегчили вход в литературу для начинающих авторов.

Как возникла идея написать книгу? И если это было поступившее к вам предложение, почему вы на него согласились?

— Предложение написать книгу о литературных конкурсах «Фонда Сорос-Казахстан» я неожиданно получил от Аиды [Айдаркуловой, председателя правления Фонда]. Мы встретились, поговорили и дальше я уже развил первоначальную идею. Потом обсудили концепцию, но я все равно до конца не знал, какой будет книга. Задумывалась она как серия интервью с казахстанскими авторами — победителями и финалистами литературных конкурсов Фонда разных лет. Позже добавились мои эссе… Как фон времени.

Так случилось, что в результате к книге некоторые авторы относятся как к энциклопедии казахстанской литературы. И не то, что даже некоторые авторы — когда я отдавал нашу книгу в Национальную библиотеку им. Пушкина, меня поблагодарили и сказали, что будут использовать ее как справочник по современным казахстанским авторам. Это комплимент, разумеется, кому как ни библиотеке знать писателей. Но я хочу сказать, что там действительно много казахстанских авторов и не все они участвовали в конкурсах, и так вышло не специально. Просто герои называли имена, эти имена попали в книгу, и оказался очерченным некий круг казахстанских авторов. Для энциклопедии в книге недостает многих фамилий, в том числе и моих близких друзей — известных писателей.

Так случилось, что «Фонд Сорос-Казахстан» — первые, кто вообще провел литературный конкурс в независимом Казахстане. Такая возможность привлекла самых активных на тот момент казахстанских писателей, некоторые только начинали, а сейчас выросли в значимых фигур с публикациями, переводами, другими литературными премиями кроме тех побед в конкурсах Фонда. История этих конкурсов повлияла на, так скажем, литературный ландшафт страны.

Сколько интервью вы провели, готовя книгу? И какое из них далось вам сложнее или запомнилось больше остальных?

— План был, но подсчетом я точно не занимался. Могу только сказать, что все они получились, потому что мне повезло говорить с интересными людьми. Самое трудное… Нет, не было трудных интервью. Я знаю, к счастью, всех своих респондентов лично, и мы довольно давно с некоторыми дружим. Хотя нет, наверное, самый сложный момент — из друзей вытянуть информацию, когда вы оба знаете о том, что происходило, но ты должен расспрашивать об этом как-то отстраненно. Как журналист, а не как друг. И вот там раскрыть авторов в некоторых аспектах было интересно. Не сказать что трудно, но это была другая задача.

Как герои вашей книги отреагировали на то, что получилось в итоге?

— Они отреагировали. Распространяли информацию о том, что попали в книгу. Я читал эти сообщения, и иногда мы встречаемся лично, конечно. Потом книга попала в число 30 книг, распространявшихся в течение года в рамках ежегодной республиканской акции «Одна страна — одна книга». По библиотекам, во всяком случае. От авторов я не ждал ответа, вроде «мне очень понравилось» и пр. То есть это все-таки литературоведческое, в том числе, издание, и они отнеслись к нему как к должному, профессионально.

А можете подробнее рассказать о том, как книга попала в тридцатку лучших книг года, и чем это для вас обернулось?

— Да, конечно, расскажу. Практически сразу, когда книга вышла, я ее передал Анар Кабдуллиной, сотруднице Казахской национальной академической библиотеки в столице, и потом узнал, что книгу номинировали на участие в акции «30 книг – 30-летию Независимости». Событие вызвало большой интерес к нашей книге, что прекрасно, потому что мы даже не успели устроить презентацию — началась история с пандемией. Мы сначала переносили, а потом поняли, что в какой-то момент будет онлайн-презентация по итогам. Но так получилось, что презентаций было много, в том числе и благодаря акции «30 книг» — приглашали библиотеки из разных городов, и все онлайн, конечно. Удалось объездить страну не выходя из дома.

Началось с того, что мне стали звонить и писать из библиотек, в которые поступили списки книг по акции. Они обязаны были их приобрести. Я переадресовывал звонки уже Айнель [Кайназаровой, координатору по связям с общественностью Фонда Сорос-Казахстан]. Мы разговаривали о том, каким вообще может быть механизм  распространения этой книги. Часть передали в Национальную библиотеку, и, в общем, по Казахстану книги распространились.

Тогда же случилась интересная история — книга в какой-то момент представителем одной библиотеки была воспринята как сборник кулинарных рецептов! Потому что название такое — «Книга о вкусной и здоровой казахстанской литературе». Не знаю, может быть, человек не дочитал до конца даже названия…

Раз уж вы упомянули о комичной истории с названием, расскажите, пожалуйста, как оно родилось. Это было спонтанное решение?

— Совершенно спонтанное решение, сразу идеи назвать так книгу не было. Она уже в процессе появилась. Я подумал, что даже литературоведческая книга имеет право быть названной так — с иронией, нескучно. Обсудили идею [с Фондом Сорос-Казахстан], и в результате я очень доволен названием книги, что у меня редко бывает. При этом осталась и первая версия названия  — «Самое время написать об этом». Во-первых, книга подводит итог «литературной» программы Фонда, во-вторых, это название звучит как месседж, который, учитывая нехватку информации о современных казахстанских авторах, актуален и сейчас, спустя год после выхода.

Есть ли что-то, о чем вы спустя год после публикации сожалеете? Что не удалось что-то добавить, или наоборот что-то лишнее написали…

— Вы знаете, у меня было время, чтобы уже готовую книгу обдумать, собрать. Тем более, мы еще и переводили ее на казахский язык. Я ни о чем пока не жалею, кроме того, что литературная программа Фонда на этом, я так понимаю, завершена. И новых конкурсов литературных от Фонда мы не ждем сейчас. А они нужны, потому что ситуация-то никак не поменялась. Конкурсов по-прежнему мало, критики литературной по-прежнему не хватает. И, конечно, о чем, читая эту книгу, можно сожалеть — так о том, что государство наше не изменило эту ситуацию. По-прежнему конкурсы литературные — единичны, по-прежнему сложно опубликоваться современному казахстанскому автору. В общем, тот же букет проблем остался. Но в жизни героев книги участие в конкурсах сыграло свою роль — они сами об этом там прекрасно рассказывают. Они стали заметными фигурами в литературе, что повлияло и на всю ситуацию, само собой.

Ваша книга посвящена трем десятилетиям казахстанской литературы. Говорили ли вы с авторами о том, каким они видят начавшееся четвертое десятилетие независимости? Чего вы лично ожидаете от него?

 — Я в заключительной главе попробовал как-то заглянуть в четвертое десятилетие, потому что авторы пришли новые, участвовавшие в конкурсах, в том числе, и за пределами Казахстана, и представляющие сейчас Казахстан за рубежом. Здорово, что они интересны там, и предлагают русскоязычному читателю взглянуть на ситуацию под другими углами. Ожидаю большего — публикаций и интереса со стороны других литератур и критиков, англоязычных, например. У казахстанской русскоязычной литературы есть шанс выйти из тени русской литературы. Здесь нет никакого противопоставления, естественная борьба за интерес читателя.

А что насчет идеи, с которой практически и начинается книга — что современное казахстанское искусство остается маргинальным? Что-то изменилось за год, или мы все там же?

— Мы все там же находимся. Тут совершенно однозначно можно сказать, что ситуация не изменилась, и все так же современное искусство Казахстана (я уж тут не беру только литературу) больше, наверное, востребовано за пределами Казахстана. И мы это видим по выставкам, по интересу к художникам современным, например, по интересу к современным писателям за пределами Казахстана. Но внутри Казахстана люди, имеющие отношение к искусству — выживают. То пространство, которое они могли бы заполнить, сегодня заполняет что-то другое, если вообще не духовная пустота. Это чувствуется во всем  — от речи чиновника до поведения на дорогах и улицах.

У многих из ваших героев в биографии тесно переплетены литература и журналистика. Как вы себе объясняли это? Почему это так характерно для Казахстана?

 — Да, некоторые авторы работают журналистами, публикуются. Во-первых, это сейчас вполне нормальная ситуация. Развитие жанра нон-фикшн, жанра на стыке между документалистикой и прозой — это тренд в современной мировой литературе, и здорово, что наши авторы этому тренду соответствуют. А с другой стороны, это ведь еще работа, потому что хорошо, когда есть конкурсы, гранты, когда есть возможность в течение года писать книгу, получить финансирование, какая была у авторов в одном из конкурсов Фонда «Современный казахстанский роман», но это редкость, и в основном авторам приходится где-то работать. Это нормальная ситуация — в том числе, работать журналистами, редакторами и преподавателями.

А какую роль социальные сети сыграли в популяризации литературы, развитии казахстанских авторов? Вы как будто только по касательной упомянули их в своей книге…

— Мы разговаривали с авторами о тех десятилетиях, когда социальные сети еще не были так в ходу. Да, конечно, сейчас ситуация сильно изменилась. И в первую очередь сеть помогает авторам поддерживать связь с коллегами по всему миру. В частности, в русскоязычном пространстве. Распространяется моментально информация, репосты.

Но при этом через социальные сети в литературу вошло довольно незначительное число новых авторов. Ситуация здесь такая, какая она и была — литературные конкурсы, публикации в литературных журналах и т.д.. Так авторы по-прежнему попадают в литературу. А социальные сети позволяют, конечно, расширить читательскую аудиторию. Как и сам интернет, конечно. Ссылки на нашу книгу можно найти на сайтах библиотек, если набрать в поиске. Я вообще приятно удивился тому, какую большую работу библиотеки ведут в социальных сетях!

Насколько важна для казахстанских авторов вот эта связь с мировым писательским сообществом?

— Чем шире и богаче творческая среда, тем лучше, конечно. Это взаимное обогащение: где-то узнают о наших авторах, мы узнаем о том, что делается в других странах. Я говорю прежде всего о русскоязычном литературном пространстве. Сеть позволяет быть в тренде в целом литературной ситуации, понимать, что происходит, не быть провинцией, как это было раньше, когда не было социальных сетей. Казахстан, за исключением некоторого количества авторов, являлся и, может быть, в какой-то мере и сейчас является литературной провинцией России. Но социальные сети, возможность прямого общения позволяют как-то уравновесить эту ситуацию.

Юрий, вы посвятили книгу создателям, но давайте еще поговорим о потребителях. Кто такой казахстанский читатель? Как его можно описать?

— Читатель этой книги, скорее всего, тоже пишет. Или уже в литературе существует, или хочет войти в качестве автора в казахстанскую литературу. Конечно, прежде всего, он будет читать эту книгу.

А что касается широкого круга читателей, здесь, наверное, важным аспектом станет и перевод книги на казахский язык, потому что аудитория казахоязычная расширяется, русскоязычная — сужается.

По моему мнению, для казахстанского автора важно иметь книгу, написанную на казахском языке или переведенную на казахский язык. И, конечно, не менее важно переводить на русский язык то, что написано на казахском. С этим мы столкнулись в ходе недавно прошедшей в Алматы писательской резиденции, мы обсуждали вместе в кругу казахоязычных и русскоязычных авторов переведенные эссе.

Поняли, что в общем все говорят об одних и тех же проблемах на разных языках, и если нет этой связи, понимания, то тогда кажется, что это две разные литературные планеты, но на самом деле проблемы одни и те же, и говорят о них с разных точек зрения авторы и на русском, и на казахском языках. Два языка в стране могут жить рядом, как показывается практика некоторых стран, и это не предел.

А что касается того, что читают мало — да, читают мало. В целом читать стали меньше, конечно. Это заметно. Но радуют дети. Приходишь на встречу в библиотеку с детьми, а там полный зал и интересные вопросы!

На мой взгляд, ваша книга способна мотивировать начинающих авторов. Что бы вы лично сказали им сейчас, будь у вас возможность донести что-то до каждого?

— Я бы хотел сказать одну простую вещь: они живут здесь и сейчас, и если уж берут на себя ответственность серьезно писать и публиковаться, то берут на себя ответственность и за то время, место, в котором они сейчас живут. Нам нужны книги о нас. Кто читает учебники истории? Сами историки и ученики в школе. А откуда мы узнаем исторические факты и события? Получается, что чаще всего из литературы.