Цифровой Казахстан и блокировки

21 мая в Алматы прошла первая конференция DigitalRights@KZ, организованная Фондом Сорос-Казахстан. Спикеры конференции и приглашенные эксперты обсудили соблюдение прав человека в интернете, а также цифровую трансформацию, происходящую в Казахстане в последние несколько лет. Эксперты пришли к выводу, что несмотря на усилия со стороны государства в создании инструментов цифровизации, диджитал-услуги все еще остаются не освоенными большинством казахстанцев. Другая проблема Казнета – регулярные блокировки сайтов и криминализация свободы слова в интернете.

Панель первая. Ландшафт цифровых свобод в Казахстане

Первым делом казахстанские эксперты представили Ландшафт цифровых свобод в Казахстане, который они подготовили совместно с экспертами из белоруской организации Human Constanta. Документ разрабатывался с целью выявить вызовы и потребности в сфере цифровых свобод в Казахстане.

«Когда мы впервые приехали в Казахстан, мы были обрадованы высоким уровнем дискуссий и экспертов, которые уже работали по отдельным темам, которые связаны с цифровыми свободами. Наша задача заключалась в том, чтобы собрать это всё вместе, чтобы понять, как это выглядит в комплексе, – начал модератор сессии Алексей Козлюк.

Он также сделал дисклеймер, что правильнее все же использовать термин «права и свободы человека в интернете»: «Никаких цифровых свобод не существует. Есть только права и свободы человека, которые трансформируются и интерпретируются иначе в цифровом пространстве. Появляются новые инструменты, которые можно использовать, чтобы их защищать», – дополнил он.

Соавторы ландшафта презентовали тезисы, сформированные во время работы над документом. Первая свой тезис презентовала медиа-юристка Internews Kazakhstan Ольга Диденко:

«В Казахстане растет криминализация свободы слова. Каждый год мы фиксируем значительный рост уголовных дел, связанных с обвинением по статьям, косвенно или прямо связанных с терроризмом, разжиганием розни. Проблема криминализации свободы слова в том, что все это трактуется очень широко и расплывчато. Доступа к судебным документам и заседаниям по таким делам практически нет. В результате нам сложно определить насколько государство ограничевает свободу слова, привлекая к уголовной ответственности пользователей интернета и людей, распространяющих информацию, так как мы не можем понять насколько это в действительности связано с угрозой безопасности. Другая проблема – это тотальный контроль со стороны госдурства, которое следит за информационными ресурсами в интернете», – рассказала Диденко.

Также она отметила чрезмерные административные наказания, чью законность зачастую трудно установить: от штрафа до блокировки ресурса. «Думаю со мной согласятся – во всех аспектах не хватает прозрачности. Это касается причин блокировки, раскрытия и так далее». Диденко отметила, что в судебной системе страны нет единого понимания экспертизы текстов, рассматривания уголовных дел. Часто человек, распространяющий информацию, которая не несет негавтиных последствий для общества, лишается свободы.

Другая важная проблема – потеря приватности и анонимности в Сети, поскольку согласно международным документам, право на приватность и анонимность относятся к универсальным правам и свободам человека. В последние годы казахстанцы все чаще сталкиваются с блокировкой сайтов: это и сервисы, и информационные ресурсы. Правозащитник Елжан Кабышев, специализирующийся на блокировках, рассказал об этом подробнее:

«В Казахстане, как известно, есть три типа блокировки сайтов: административные, судебные, произвольные. К первому типу относятся блокировки сайтов по запросу уполномоченного органа. В прошлом году это было министерство информации и коммуникации, теперь это министерство цифрового развития и аэрокосмической и оборонной промышленности. Судебные блокировки принимаются после вынесения судебного решения. Произвольные блокировки – это те блокировки, которые не предусмотрены законом и за них никто не несет ответственности».

Эксперт объяснил, что административные блокировки прописаны в законе РК «О связи», статье 41.1. Практика административных блокировок началась с 2016 года уполномоченным органом. Основная причина для блокировок – пропаганда экстремизма и терроризма, также распространение порнографических материалов, пропаганда культа жестокости, насилия и суицида.

«В нашем законодательстве понятия терроризма и экстремизма имеют весьма расплывчатый характер. Практически любой сайт можно подвести под статью. К примеру, так был органичен доступ к сайту telegra.ph – одному из инструментов Telegram, где можно было размещать статьи; а также к сайту soundcloud.com – музыкальному сервису, где среди миллионов песен нашли аудиозаписи религиозной организации, запрещенной в Казахстане», – пояснил Кабышев.

Говоря о блокировках, нельзя не упомянуть ежедневные плановые блокировки сервисов и социальных сетей в Казахстане, которые относятся к произвольным видам блокировки:

«При обращении к операторам связи, люди получают ответы о том, что идут технические работы. Однако не совсем понятен характер этих технических работ. Также, думаю, всем известен shut down 9 мая 2019 года, когда был ограничен доступ к целому ряду ресурсов, социальным сетям и мессенджерам. Это также пытались объяснить неопределенными техническими работами, но объяснить причину и процедуры никто не мог». Он упомянул также и о блокировке сайтов по сбору подписей, так называемых, интернет-петиций. В Казахстане заблокированы сайты change.org, avaaz.org

«Надо отметить, что административные блокировки сайтов случаются чаще, чем принимаются судебные решения о блокировке того или иного сайта. Поэтому возникает непрозрачная процедура ограничения доступа к сайтам. Нет публичного актуального списка запрещенных сайтов с обновляемой информацией по нему. На сайте министерства информации и коммуникаций содержится плашка, где можно пожаловаться на сайт и узнать какой ресурс был запрещен на территории Республики Казахстан», – рассказал эксперт. Он назвал предоставляемую министерством информацию неполной, а сами блокировки – неэффективными. «К сожалению, мы не можем рассчитать сколько точно стоит блокировка сайтов»

Эксперт обратил внимание собравшихся на важность вовлечения граждан в процесс блокировки, поскольку это является прямым нарушением права на доступ к информации и свободе самовыражения. В свою очередь, непрозрачность процедур блокировки является основанием для того, чтобы каждая блокировка сайта сопровождалась сооветсвующим судебным решением: «К сожалению, нельзя узнать какие сайты по каким основаниям были запрещены. Хотя бы на основе практики судебных актов можно узнать обычному гражданину о том, какой сайт был запрещен на территории Республики Казахстан», – заключил Елжан.

Другой важный момент, связанный с правами человека в диджитал – защита персональных данных. Спикером по этой теме выступил член Международной ассоциации медиа-юристов Руслан Дайырбеков.

«Персональные данные – это не только защищаемая категория информационных прав. Все-таки мы должны также рассматривать персональные данные как инструмент социализации личности. Государственные органы для решения общегосударственных задач, обеспечения прав и интересов граждан, конечно, должны оперировать персональными данными, но это не исключает важности охраны персональных данных», – считает эксперт.

Наиболее уязвимыми в этой ситуации оказываются данные физических лиц, которые зачастую «сливаются» из информационных систем третьим лицам. Законодательство и правовые акты в Казахстане не обеспечивают эффективное регулирование защиты, хранения и передачи персональных данных и не соответствует международным стандартам.

«Говоря о потребностях, необходимо в первую очередь оценить законодательство на предмет пробелов, неопределенности, противоречий исходя из практики применения закона «О персональных данных. Необходимо проанализировать преимущество и возможные модели создания независимого уполномоченного органа по защите персональных данных, подготовить рекомендации по его созданию», – отметил Руслан Дайырбеков. Помимо безопасности данных и блокировок, на панели обсудили и доступ к информации в целом. Юристка общественного фонда «Правовой медиа-центр» Гульмира Биржанова много лет назад вместе с коллегами разрабатывала рекомендации для закона «О доступе к информации». На конференции она рассказала об этом опыте и работе закона на сегодня:

«Разработка закона «О доступе к информации» заняла почти десять лет. На тот момент Казахстан и Белорусь остались единственными странами на постсоветском пространстве, в которых не было принято закона о доступе к информации. Мы этот закон очень ждали, поскольку для журналистов и не только – это номер один в Казахстане проблема, когда люди не могут получить доступ к информаци. Понятно, что на выходе мы получили не тот закон, который бы мы хотели, но некоторые нормы прошли в закон – среди них есть и прогрессивные, которые присутствуют, например, в европейских аналогичных законах», – рассказала она.

Таким образом, в Казахстане информация классифицируется как: ограниченная, информация служебного доступа и государственные секреты. Государственные секреты выпадают из действия данного закона.

«Международный опыт в законодательстве, европейские законы о доступе к информации говорят о том, что вся информация должна быть открытой – даже государственные секреты или служебная информация. В таких случаях это информация должна открываться, если есть общественная потребность и интерес». Поскольку такое понятие, как «общественный интерес» отстутствует в законах «О СМИ», «О доступе к информации», мы, к сожалению, не можем пользоваться этими законами в полной мере. Что в итоге мы имеем – Казахстан входит в число пятнадцати стран-аутсайдеров по доступу к информации», – заключила Биржанова.

Она назвала одной из самых распространенных проблем сейчас с доступом к информации – нарушение сроков предоставления ответов на журналистские запросы и отписки. Все это отягощает неясная процедура обжалования и вполне понятное желание людей не связываться с судами. Другой спорный момент – то, что информация категории «для служебного пользования» обладает большим «весом», чем сам закон «О доступе к информации».

Последний спикер панели – политолог и сооснователь Urban Forum Kazakhstan Адиль Нурмаков говорил о том, насколько эффективно исполняются законы, затрагивающие информацию и насколько в процесс вовлечены обычные граждане. Изучая этот вопрос, группа экспертов сосредоточилась на государственной программе «Цифровой Казахстан», которая была принята в 2017 году:

«Она рассчитана до 2020 года. В программе говорится о переходе на цифровое государство. Это подразумевает преобразование функции государства как инфраструктуры предоставления услуг населению и бизнесу. В программе также заявлено и о способах получения обратной связи от населения и выражения активной гражданской позиции. Вопрос в том, как это реализовано и насколько учитывается информация, полученная в результате диалога между государством и обществом, насколько она влияет на образование последующих государственных рейтингов и индикаторов», – сказал Нурмаков.

Одним из слабых мест программы эксперт назвал низкую информированность граждан обо всех инструментах цифрового государства: «Предоставление инструмента без соответствующей информационной кампании – это лишь полдела. С точки зрения постановки цели, то без образовательной и информационной кампании – это даже меньше, чем полдела. На наш взгляд есть потребность в анализе, мониторинге того, как используются эти инструменты, чтобы их улучшать», – уверен он.

Говоря о диалоге между государством и обществом, Адиль Нурмаков вспомнил предложение министерства общественного развития:

«В феврале этого года прозвучала инициатива от министерства общественного развития, которого уже не существует. Они предложили механизм — петиции, которые бы при достижении определенного порога, например, 1% от численности населения Казахстан, подлежали бы рассмотрению госорганом, которому они адресованы. Мы считаем, что это было бы большим шагом», – заключил он.

Помимо дискуссий в рамках Digital Rights@KZ состоялась лекция директора по внешним связям RIPE NCC в Центральной Азии и на Кавказе Ваана Овсепяна. RIPE NCC – одна из компаний, занимающихся вопросами адресации и маршрутизации в Сети. Он рассказал о том, как происходит процесс передачи данных в интернете. Для этого он пригласил желающих поучаствовать в эксперименте, для которых ему кроме всего прочего понадобились наручники.

Панель третья. Доступ к государственной информации, цифровое участие общества

После обеда в рамках конференции состоялась панель, посвященная доступу граждан к государственной информации. Эта панель стала продолжением первой, где также говорили о развитии технологий предоставления цифровых услуг. Спикеры панели юрист неправительственной организации Human Constanta Андрей Сушко, юристка «Правового медиа-центра» Гульмира Биржанова и бюджетный аналитик Zertteu Research Institute Куаныш Оналбаев обсудили уровень доступа к госинформации в Казахстане.

Модераторка панели Шолпан Айтенова, представляющая Zertteu Research Institute, начала дискуссию с вопроса о том, как обстоят дела с участием граждан в получении той или иной информации с помощью инструментов цифрового государства.

По мнению эксперта из Беларуси Андрея Сушко, Казахстан и Беларусь имеет много общего в сфере применения цифровых технологий в государственном управлении:

«У нас примерно похожие ситуации, поэтому нам интересно находить общие пересечения. В теории, если человек обращается за какой-то информацией, то государству надо предпринять действия, которые занимают определенное время и другие ресурсы. Есть позиция, что лучше сразу строить систему госуправления и предоставления услуг так, чтобы она была открытой. Это выигрышный подход, который решает много других проблем: коррупции, прозрачности, вопросы доступа к конкретным данным, использование этих данных бизнесом», – ответил Сушко.

Бюджетный аналитик Куаныш Оналбаев из Zertteu Research Institute пояснил, что средняя стоимость обработки одного запроса складывается из нескольких факторов. Он отметил, что чем больше запросов будет поступать, тем ниже будет стоимость их обработки:

«Есть затраты на поддержание системы электронного обращения и текущее количество обращений приводит к тому, что один запрос обходится в миллион тенге. Но если количество обращений увеличится, то средние затраты на одно обращение сократятся», – пояснил он.

Шолпан Айтенова отметила, что количество обращений в Казахстане в 2010 году составило 16 миллионов, в 2017 году – 1,8 обращений. За счет чего могло произойти такое сокращение обращений? На мой взгляд, с появлением электронного правительства, с ростом цифрового взаимодействия всё больше данных публикуется онлайн государственными органами. Ка следствие – меньше людей обращаются с запросами.

«С точки зрения доступа к бюджетной информации у нас есть положительная динамика. Объем этой информации с каждым годом увеличивается. Например, министерство финансов ежегодно публикует проекты бюджета, ежемесячно публикует аналитику об исполнении бюджета регионов. Однако если мы погрузимся на уровень местных бюджетов, то возникают проблемы с публикацией бюджетной информации. Опыт показывает, что чем больше ты требуешь от министерства, тем больше информации предоставляется. Все знают, что ЦИК было выделено 9 миллиардов тенге на проведение выборов. Никто не знает на что именно будут потрачены эти деньги. Мы направили запрос в ЦИК, а также в министерство иностранных дел, потому что МИД получил 53 миллиона тенге на проведение выборов за пределами страны. В министерстве сообщили, что эти деньги будут потрачена на доставку бюллетеней в другие страны, чтобы граждане Казахстана могли проголосовать на президентских выборах. В ЦИК нам ответили не так детально, как хотелось бы. В идеале, конечно, вся эта информация об исполнении публиковалась детально на сайте без запроса. Пока мы находимся на этапе, когда такую информацию приходится запрашивать», – объяснил Оналбаев.

Андрей Сушко отметил, что в этом вопросе проактивную позицию должно заниматься именно государство, чтобы распространять информацию вне зависимости от уровня интереса со стороны граждан. Пока цифровизация представлена несколько однобоко, уверена Гульмира Бижанова. По ее словам, в регионах и на местных уровнях чиновники не мотивированы предоставлять информацию. С этим она и ее коллеги неоднократно сталкивались в своей работе.

«Мое первое впечатление от портала электронного правительства – вау, это очень круто. Это реально очень круто, это сделано красиво. Видно, что на это были потрачены хорошие деньги. Заходя туда и видя публичные блоги, обращения к чиновниками, я заметил низкую активность граждан. Я увидел, что этим инструментом не очень пользуются. Почему? Может, люди не знают, не совсем понимают, как этим пользоваться. Может быть, это не эффективно. Как сказала моя коллега Гульмира – можно написать запрос, но каким будет ответ? Если он будет формальным, неполным. Инструмент есть, но он иногда спроектирован так, чтобы не работать, чтобы быть иллюзорным сервисом, который с одной стороны даст возможность набрать баллы в каком-то рейтинге, а с другой – предотвратит ненужные вопросы со стороны граждан. Я здесь не про Казахстан, в меньшей степени про Казахстан».

Эксперты согласились, что уровень доступа к цифровым услугам среди казахстанцев далеко не равный. Они отметили, что для вовлечения людей в этот процесс нужно в целом повышать уровень цифровой грамотности и гражданского интереса в обществе.